Главная Статьи и обзоры

На веслах за Полярный круг

Робин Базза Перевод Я. И.Слижевского  «Катера и яхты» №3 (67) май-июнь 1977г

На веслах за Полярный круг

Едва ли кто-нибудь сочтет удовольствием грести в течение 12 недель, чтобы покрыть расстояние 1600 миль от Шетландских о-вов до мыса Нордкап. Почему я пошел на это? Причин тому немало. Здесь и потребность уединиться, уйти из бе­тонных джунглей современного горо­да, и желание остаться один на один со стихией, познать, что же такое настоящая жизнь.

Первоначально я собирался отпра­виться в это путешествие на современ­ной стеклопластиковой лодке. Но ког­да, готовясь к плаванию, впервые попал на Шетландские о-ва, выбор судна определился сразу и однознач­но — традиционная шотландская лод­ка, облик которой складывался здесь на протяжении веков. Прообразом ее служили, очевидно, норвежские су-1Л времен викингов. Это лодка с удлиненным корпусом, имеющая оди­наковые обводы носа и кормы. Весла на таких лодках не закреплялись, так что можно было грести в любом на­правлении. Шетландские рыбаки ухо­дили на них далеко в море в поисках улова. Этой лодке, выдержавшей про­верку веков, можно было доверить жизнь.

Но примять решение оказалось го­раздо легче, чем осуществить. Един­ственный оставшийся на островах строитель таких лодок — 70-летний старик — был по горло завален зака­зами. В конце концов после многомесячных бесплодных поисков мне уда­лось приобрести такую лодку у мест­ного фермера. Это было почтенное судно — его возраст приближался к 70 годам. Я уплатил за него 150 ан­глийских фунтов (около 250 руб.) — согласитесь, цена немалая за выма­занное смолой суденышко, прогнив­шее по килю и имевшее к тому же немало пробоин. Но я не хотел ника­кого другого.

Получившая при втором рождении имя «Торра», лодка имела длину 5,5 м, ширину 1,8 м, высота борта у миделя составляла 0,5 м. К тому времени, когда лодка была отремонтирована и переоборудована, она стоила мне уже 500 фунтов (забегая вперед, надо ска­зать, что совершенное таким, казалось бы, дешевым способом путешествие обошлось мне в 3000 фунтов).

Основной проблемой было обеспе­чить безопасность плавания. Хотелось сделатьь «Торру» не только непото­пляемой, но и самовосстанавливаю­щейся. Посоветовавшись с местными специалистами, я решил вдоль бортов на высоту 2S0 мм над ними устано­вить блоки плавучести из пенопласта. Блоки должны были быть длиною по метру, а в глубину доходить до са­мого киля. В 120 мм ниже планширя надо было соорудить небольшую па­лубу. Под палубой — три водонепро­ницаемых отсека для хранения продо­вольствия и снаряжения. Этой палубе предстояло служить лежанкой, а для защиты от брызг над ней надлежало сделать тент высотой в середине 460 мм (увеличить высоту тента я не рискнул — это бы сильно повысило парусность).

Спасательное оборудование соста­вили надувной четырехместный плот, аварийный радиопередатчик, спаса­тельный жилет и дюжина сигнальных ракет. Для плавания в полярных во­дах я был, казалось (и как выясни­лось — напрасно), достаточно хорошо экипирован — термальное белье (с по­догревом) и морской непромокаемый костюм. Закупая восьминедельный за­пас пищи, я принял за основу рацион арктических морских пехотинцев. У меня была солидная аптечка. Среди прочего оборудования на борту были водоотливная помпа, три пары весел, плавучий якорь и достаточное коли­чество канатов.

Этот рейс должен был потребо­вать от меня больших затрат физиче­ской энергии. В мою восьмимесячную тренировочную программу вошли 500-мильнын поход по Исландии, ежедневные пробежки с 10-килограм­мовым грузом за спиной. Каждый ве­чер перед сном я по 50 раз отжимал­ся на руках.

Все свободное время до предела было заполнено закупкой снаряжения и провианта и доставкой его на Шет­ландские о-ва. Опробовать «Торру» мне удалось лишь за четыре дня до старта — и тут выявилась ошеломля­ющая новость: мои блоки непотопляе­мости не выполняли функций самовос­становления лодки. Кроме того, два из трех люков протекали и мне при­шлось все продукты упаковать более чем в 300 полиэтиленовых мешков.

21 июня 1975 г. я вышел в плава­ние из Лерунка на Шетландских о-вах. Стояла прохладная, но ясная погода. Я отнюдь не прирожденный моряк, поэтому приступ морской болезни не заставил себя ждать. Он надолго уложил меня на палубу под тент, но, к счастью, успел пройти до того, как налетел первый шторм. Ненастье при­шло с северо-запада. В течение трех дней я сидел, судорожно вцепившись в борта лодки, не рискуя забраться под тент и вздремнуть хотя бы пару часов. До изнеможения приходилось работать на помпе — волнение дости­гало восьми баллов, и потоки воды устремлялись в лодку.

О том, чтобы приготовить пищу, не могло быть и речи. Я питался сарди­нами и шоколадом, запивая все это бренди, чтобы хоть немного согреться. На третью ночь совершенно измотан­ный я заполз под тент, завернулся в одеяло и попытался уснуть. Это едва не кончилось трагически — «Торра» потеряла плавучий якорь и стала бор­том к волне. Обо всем этом страшно вспомнить. Я привязал к руке аварийный передатчик и не раз уже обра­щал взор к небесам...

Наконец меня, посиневшего от хо­лода, подобрал шотландский траулер. На его борту я провел восемь часов.

Шторм утих. Лодка была цела, и к моему восторгу команда траулера по­дарила мне новый плавучий якорь.

Стоит спокойная погода. Несколь­ко дней гребу почти непрерывно. Го­товлю на портативной плитке рис с говядиной и соусом — мое любимое блюдо. Великолепны закаты, окраши­вающие небо сполохами малинового и пурпурного цвета.

Ветер свежеет. С запада идут вы­сокие волны. Но я уже верю в свою «Торру» и забираюсь под тент, ни о чем не беспокоясь. Со всем снаряже­нием лодка достаточно тяжела и у нее мало шансов перевернуться.

От Шетландских о-вов до Норве­гии по прямой порядка 200 миль. При хорошей погоде на гребной лодке это расстояние можно покрыть за неделю. Но погода ко мне не благоволила, и норвежское побережье показалось на горизонте только на 14-й день пла­вания.

Я приободрился, но утром налетел северо-восточный шквал и вынес «Тор­ру» в открытое море. Целых 60 часов лежал я в отчаяньи под тентом, а в это время лодку сносило на юг. Бур­ное море не давало возможности вос­пользоваться секстаном, встреч с про­ходящими судами не было, и я не знал, где нахожусь. Подозревал, что отнесен к югу Норвегии и даже имею шансы быть выкинутым на датское побережье.

Но мои худшие предположения не оправдались. Меня обнаружило дат­ское военное судно. Теперь я знал свои координаты. Вспышки света на горизонте — огни маяка на о. Утсира в ста милях от Бергена на норвеж­ском побережье. К этому острову я и направил свою лодку. После двенад­цати часов непрерывной гребли я был близок от цели, но выбился из сил и уснул. На следующий день 10 часов на веслах — и меня приветствуют ры­баки на Утсире.

День отдыха — и «Торра» снова в пути. Курс на Нордкап. После пе­рехода через Норвежское море я пред­полагал, что мне предстоит беспечное плавание вдоль берегов Норвегии. Выглядело это не совсем так. Протяжен­ное и суровое норвежское побережье представляет собой лабиринт фиордов, рифов и шхер. От о. Утсира я ото­шел в ясную тихую погоду, а у побе­режья Норвегии попал в непроницае­мый густой туман, в котором трижды едва не погубил лодку. В растерян­ности я греб то в одну, то в другую сторону, не доверяя ничему — в том числе и компасу. Лишь под вечер в сумерках прорезались очертания до­мов, где я и нашел пристанище.

В среднем провожу на веслах по 12 часов в сутки. Самое большое мое достижение — 37 миль за 17 часов гребли. Часто иду ночью: меньше па­роходов и стихает северный бриз — мой основной противник.

Запомнилось прохождение печаль­но известного навигаторам участка побережья в районе Стад. С северо-запада надвигался шквал. Я с ужа­сом смотрел на неприступные скалы по правому борту. На счастье мне удалось укрыться в маленьком фиор­де до того, как ветер набрал полную силу.

Прошло уже девять недель моего плавания. Запасы пищи на борту истощились, и чтобы пополнять их. я вынужден часто причаливать у посел­ков на побережье. Давно пересечен Северный полярный круг. По мере приближения к цели главным препят­ствием становятся отливные течения.

Милях в шести от города Тромсё, к примеру, я вынужден был вообще бросить весла — было не выгрести против течения.

Все время очень мерзну. Пальцы рук сводит от усталости, а ноги ноют от неподвижности. В 60 милях от Нордкапа я почувствовал себя так плохо, что вынужден был остановить­ся для отдыха на о-ве Сёрё.

К вечеру, когда я уже должен был достигнуть Нордкапа, неожиданно яростный южный бриз вынес «Торру» в открытое море. Еще одна тяжелая ночь — и я ступил на Нордкап.